Новости

НОВОСТИ ПАРТНЕРОВ

Loading...
 20 сентября 2007 16:52      230

Проверка музеев взбодрила хранителей

Комиссия под руководством Дмитрия Медведева, которая после обнаружения недостачи в Эрмитаже начала проверку всех музеев России, продолжает свою работу. «Фонтанка» узнала о том, каковы ее результаты из первых рук – от главы управления культурного наследия Роскультуры Анны Колупаевой. В Петербурге комиссия проверила уже несколько музеев. В Эрмитаже, который инспектируют по отделам, пока всё в «рамках разумной погрешности». Впрочем, на очереди еще Петропавловка, Кунсткамера, да и проверки в ведомстве Михаила Пиотровского продлятся до самого конца работы комиссии.

- Анна Сергеевна, какие петербургские музеи уже проверены?

- Сейчас мы продолжаем проверки «своих» музеев. Царское село, Петергоф, вскоре проверим Музей политической истории. Эрмитаж будет проверяться до самого конца – там идет работа по отделам, поочередно. Музей истории религии запланирован на 4-й квартал этого года. В Арктике и Антарктике проверки уже закончились – результаты их очень печальные. Российский Этнографический тоже проверили, и там все тоже не очень хорошо – они сейчас исправляются. Еще в 4-м квартале мы проверяем Кунсткамеру, музей Академии Художеств, Музей истории города (Петропавловскую крепость) и Театральный музей.

- Музеи истории города и театральный по статусу региональные, но ими все равно занимаетесь вы?

- Мы работаем совместно с комитетом по культуре. У нас три слоя проверки. Федеральные музеи мы проверяем целиком своими комиссиями. Крупные региональные музеи, где большие коллекции, мы смотрим совместно. И остальные муниципальные и региональные музеи город инспектирует сам.

- А что за нарушения в музее Арктики и Антарктики?

- В Арктике и Антарктике отсутствует учетная документация. Её просто нет. Поэтому сказать, что должно быть в музее – невозможно. Огромное количество коллекций, привезенных полярниками, вообще не разобрано. Поскольку они работают в системе Росгидромета, и денег им выделялось даже не до смешного, а до ужаса мало, то у них постоянно меняются хранители, а директор ездит в экспедиции, чтобы заработать внебюджетные деньги и хоть как-то все это содержать. Мы ни посчитать, что есть, не можем, так как коробки не распакованы, ни разобраться чего не хватает, без учетных книг. Письма написаны, Росгидромет поклялся и побожился увеличить финансирование и предпринять какие-то меры. В Этнографическом музее другая проблема – поскольку он выделился в свое время из Русского музея, долго существовал то в виде отдела, то в качестве самостоятельного юрлица, коллекции все время перемещались, во время войны бомбы туда попадали… С тех пор осталась некоторая неразбериха. Около 2000 предметов, а это довольно много для федерального музея, без учетных обозначений. И они не могут понять – были они записаны, а «номерки» просто отвалились, или все это вообще неизвестно откуда взялось. В подвале, куда попала бомба, хранилась археология, и в музее были уверены, что эта коллекция утрачена. А мы её нашли, но, почему-то, в Эрмитаже.

- Как она туда могла попасть?

- Видимо, после войны перевезли. Или еще во время войны, когда все это случилось: собрали в коробочки и увезли. В основном, конечно, самые сложные вопросы связаны с теми городами, где была оккупация или эвакуация музеев. В 60-х годах пошел новый отсчет документации, и найти все «хвосты» очень трудно. Там, куда война не добралась, мы прослеживаем всю цепочку от дореволюционных времен. Ну, и очень много было передач из музея в музей в 30-е – 50-е годы. Это тоже очень интересный аспект проверки, потому что мы же дальше едем в те музеи, куда предметы, по документам, должны были быть перемещены. Любопытствуем – а на месте ли. И если не там (что бывает), то куда делось. Ну, и массовые продажи крупных коллекций фиксируются у нас практически везде, где были собрания драгоценных металлов и драгоценных камней. Например, тонн 12-ть художественного серебра было изъято перед войной только в Историческом музее. Причем большая часть была просто сдана в переплавку. В Эрмитаже такие списки тоже велики – их сейчас еще будем сортировать, и потом публиковать.

- Там тоже речь о предвоенных продажах?

- Да, о том, что Советское правительство изымало и продавало для поддержания экономики в 30-х – 40-х годах.

- В Эрмитаже как дела обстоят?

- В Эрмитаже мы сейчас проверили пятый отдел. Это «Восток» – очень большая коллекция. Пока все неясности в пределах разумной погрешности. То, что должно было быть в одном отделе, находится в другом. Если фиксируется недостача, то про неё уже было известно в 80-е годы, и просто не прошло списание. Каких-то экстраординарных событий пока нет.

- Есть какие-то злонамеренные нарушения в Петербурге, или погрешности больше, все-таки, связаны с беспорядком?

- Намеренных нет, и не очень хочется их найти. Сейчас будем очень внимательно и пристально смотреть музей истории города, после той большой кражи оружия, которая там была в 90-х. Главное, что не нашли тогда виновных. Хотя не думаю, что там что-то такое найдется. Либо люди просто не понимают что делают и из-за этого нарушают инструкции по учету, либо проблема в условиях в музее – как в Арктике и Антарктике. Думаю, что и в Кунсткамере будет неважно с организацией работы.

- Военно-морской музей уже проверили? Сейчас в Петербурге большая дискуссия по поводу условий в этом музее, нужно ли его перевозить и так далее…

- Военно-морской проверяли. Перевозить можно только в том случае, если есть куда. Если будет промежуточное складирование, то коллекцию они погубят. Я бы не сказала, что сейчас в Военно-морском музее самое плохое в Петербурге хранилище. Вообще, не очень понимаю, зачем надо срочно куда-то бежать в недоделанное и недостроенное здание. Все привыкли к Бирже. Возможно, в новом здании будут удобнее помещения хранилищ, но я сомневаюсь, что это сделают за такое короткое время. А что касается самого музея, то мы разбираемся со штабом ВМФ, где был пожар. Считается, что в огне погибло очень много предметов из музейного собрания. Но при этом, например, винтовка Мосина не могла же сгореть дотла. Хоть что-то от неё должно было остаться, пусть и оплавленное. Где это все? Нет никаких подтверждений, что утраченные предметы вообще были там во время пожара. Вот это мы и пытаемся с военными выяснить, но не очень пока получается. Музей артиллерии и инженерных войск будем проверять в следующем году. Там тоже большая коллекция, и тоже тесно. А питерские региональные музеи, такие как музей Достоевского, будет проверять Комитет по культуре. Возможно, мы вместе посмотрим Театрально-музыкальный музей, потому что мы участвуем в финансировании их новой экспозиции.

- У них же тут пытались изъять пару этажей…

- Да, на Графтио. Слава Богу, видимо понял человек, претендовавший на них, что он делает. Я вообще не понимаю, как можно даже говорить о том, чтобы фактически отдать в частные руки вход в государственный музей. Ладно этажи, но там ведь и о лестнице речь шла. Но это уже другой разговор.

- В Пскове, говорят, вскрылись большие проблемы с хранением.

- Нехорошо так говорить, но там не с хранением проблемы, а с головами. Устраивают внутренние разборки, вместо того, чтобы спасать иконы, которые хранятся в зараженном грибком подвале. Мы их реставрируем, а они опять туда складывают. Едет комиссия и в наш музей в Новгороде, но там, если и будут проблемы, то локального характера – Новгородский музей в неплохом состоянии.

- Есть уже какая-то реальная польза от этой «Медведевской» комиссии?

- Безусловно. Во-первых, когда на таком уровне принимается решение, народ пугается и начинает работать быстрее и четче. А во-вторых, может быть, собранная нами информация и не будет точна до миллиметра, но общая картина по всей стране о том, что мешает сохранять культурное достояние, делать его доступным для людей, и просто о том, что у нас есть, – такая картина нужна, и задача получить её правильно поставлена. В других условиях мы бы эту задачу решали еще лет 10-ть. Сейчас хранители работают в полном напряжении сил – без отпусков, без выходных и без больничных. То, что нам досталось, требует круглосуточной работы. Сейчас мы едем в Ростовскую область смотреть музеи, Псковским музеем будем заниматься. Ситуация там тоже неважная.

- Проверка в мягко-рекомендательном стиле идет, или могут и полететь головы?

- Головы в региональных музеях могут лететь только по решению их учредителей. Но стиль, конечно же, не мягкий. Предписания и распоряжения Росохранкультуры обязательны для исполнения в их области, ну а мы, как представители собственника, даем свои обязательные распоряжения. Если Псковский музей в сроки, которые мы установили, не исправит ситуацию, то мы просто изымем их коллекцию и передадим её в другие музеи. Мы имеем на это право.

Беседовал Михаил Гончаров,
Фонтанка.ру

Ранее по теме:
Комиссия Медведева потонула в музейных документах