Еще в первый приезд в СССР, в 1981 году, Чик Кориа отметил, что русские слушатели очень любят джаз. Выступая в Михайловском театре с Гэри Бертоном, он еще раз смог в этом убедиться. После каждой сыгранной пьесы аплодисменты переходили в овации, а в финале публика, весь концерт чинно сидящая в партере, бросилась к сцене, чтобы выразить свой восторг. И было от чего - двое немолодых мужчин устроили на сцене такое действо, что поразили слушателей до глубины души — даже тех, кто уже знал, чего можно ожидать от этого дуэта. Кстати, если вы думаете, что на сцену музыканты вышли во фраках, то глубоко заблуждаетесь.
Великий пианист Чик Кориа и великий вибрафонист Гэри Бертон обрушили на публику всю мощь своего искусства. Это был не джаз, не классическая музыка, да и не музыка вовсе - это был, простите за пафос, единственный в тот момент способ существования. На пресс-конференции перед концертом Гэри Бертон говорил, что во время выступления их не волнует то, что творится вне сцены. Публику все то время, пока звучала музыка, ни погода, ни политика, ни собственные неурядицы или, наоборот, успехи не волновали тоже - по крайней мере, значительную ее часть.
Джаз - это музыка, требующая от слушателя основательной подготовки. Аллюзии на другие произведения, долгие импровизации, уводящие далеко от основной мелодии, но никогда не теряющие связи с ней, новые прочтения старых вещей - все это вполне обычные приемы для музыкантов этого стиля. Но все сложности восприятия на концерте Чика Кориа и Гэри Бертона затмевала воцарившаяся между слушателями, исполнителями и музыкой гармония. Ведь эти музыканты обладают особенным даром - дарить людям счастье и успокоение под видом мелодий.
Чик Кориа за роялем с четырех лет - и любит музыку. Это аксиома, которая после его выступления не нуждается в доказательствах. Только человек, который по-настоящему любит музыку и знает инструмент вдоль и поперек, сможет так играть. Таких рук, летающих над клавиатурой, рук великого джазового пианиста, Петербург не видел, возможно, с концерта Дэйва Брубека в середине девяностых. Рояль не только звучал - он жил, трепетал, рассказывал о чувствах, рисовал в воображении слушателей картины — по большей части умиротворяющие и кроткие — например, рощи цветущей мимозы или маленькие зеленые волны на берегу прохладного моря, - но иногда грозные — шторм на море, непогоду, сверкающие молнии...
Пианист не удовлетворился при этом обычным звукоизвлечением - в первом отделении, когда ему надо было сыграть фламенко, он использовал крышку рояля как перкуссию. А во втором, в порыве импровизации, начал играть непосредственно на струнах внутри инструмента, подыгрывая себе при этом свободной рукой на клавишах.
Но не стоит забывать, что в тот вечер на сцене было два великих музыканта - Гэри Бертон, несмотря на его заявления, что он находится под влиянием своего товарища, тоже был полноправным и зачастую лидирующим участником дуэта. Нежные, словно тающие в воздухе звуки вибрафона вплетались в плотный, весомый саунд рояля и образовывали восхитительное сочетание, контрастное и гармоничное одновременно. Некоторые критики, кстати, говорят, что когда Гэри Бертон играет один, он не так изощрен в импровизациях и играет более академическую музыку, и его влияние на Чика Кориа в том, что партия вибрафона «держит» всю композицию, несмотря на свою кружевную тонкость.
Кстати, давно терзающий автора этих строк вопрос, как можно играть, когда палочек четыре, а рук две, не заданный из стеснительности на пресс-конференции, был, разумеется, разрешен на концерте. Судя по тому, как это делает Гэри Бертон, это чрезвычайно легко... если регулярно тренироваться в течение сорока-пятидесяти лет.
После исполнения пьесы Телониуса Монка Гэри Бертон сказал публике, что они играют произведения величайших пианистов - и один из них сейчас на сцене. Слушатели не усомнились ни на минуту, поддержав это заявление шквалом аплодисментов. После этого Чик Кориа и Гэри Бертон сыграли ту пьесу, с которой, фактически, и началось их сотрудничество - The Crystal Silence. Причем настолько проникновенно и страстно, что, честное слово, некоторые в зале (включая корреспондента "Фонтанки") прослезились от шквала эмоций.
Специально для Петербурга мэтры исполнили три прелюдии Александра Николаевича Скрябина в джазовой обработке. Сумрачную мелодичность этих произведений подчеркнули невесомые звуки вибрафона. Для меломанов будет истинным наслаждением после концерта прослушать классическую версию этих пьес и сравнить с той, что предложили Кориа и Бертон. По словам Гэри Бертона, прелюдии они репетировали две недели перед концертом и в последний раз сделали это накануне выступления.
А под конец, во время бисирования, эти двое музыкальных хулиганов устроили почти что цирковую репризу. Чик Кориа, протерев полой рубахи пластины вибрафона, взял палочки (две, а не четыре, конечно) и исполнил на инструменте своего товарища простенькую импровизацию. С видом "Нет, чувак, я покажу тебе, как надо" Бертон взял оставшиеся палочки и сыграл - ну, покруче сыграл, ничего не скажешь. Все это время Чик Кориа делал за его спиной значительное лицо и всем своим видом говорил - "Смотрите, с каким великим человеком я играю!". После того, как пианист еще раз попробовал, а потом еще раз посмотрел, как это делает Бертон, они вместе выдали вариации на темы классических произведений в четыре руки на одном вибрафоне. Зал стонал и плакал от смеха и восторга.
При выходе на последние поклоны музыканты дали залу понять, что им самим понравилось выступать в Петербурге. Надеюсь, это было не только данью вежливости, ведь Чик Кориа говорил: "Всякое эмоциональное состояние (а музыка может выразить очень широкий спектр человеческих переживаний) зависит от того, насколько искренне общаются музыканты. Контакт с аудиторий тоже очень важен, порой весьма непросто его наладить. Если дух общения царит на концерте - музыка может глубоко повлиять и на слушателей, и на самих исполнителей".
Если после концерта Пако де Люсии на лицах зрителей были просветленные улыбки, то после выступления Чика Кориа и Гэри Бертона публика выходила малость ошарашенная свалившимся на их головы музыкальным богатством - той плотности звука, которую исполнители устроили в Михайловском театре вдвоем, некоторые коллективы не добиваются, даже если в их составе гораздо больше участников. Но, судя по всему, даже у тех, кто не совсем точно знал, на какой концерт он попал, выступление оставило сильные чувства и переживания.
Как рассказал на пресс-конференции перед концертом Гэри Бертон, сейчас джаз все больше и больше принимается аудиторией. Он перестал быть искусством для немногих любителей - из клубов эта музыка перебралась на самые известные сцены мира, и те классические исполнители и композиторы, которые раньше игнорировали это музыкальное направление, сейчас живо интересуются им. Джаз, по мнению Гэри Бертона, все ближе становится именно классической музыке - что было с поразительной силой продемонстрировано на концерте.
Чика Кориа эти вопросы не слишком занимают: «Я меньше всего думаю о категориях - классическая это музыка, джазовая или какая-то другая, я отталкиваюсь прежде всего от звучания». Но он, судя по его более ранним интервью, полагает, что джазовых музыкантов подстерегает опасность снобизма: «К сожалению, джазмены нередко ведут себя высокомерно и считают поп-музыку искусством второго сорта. Это вредит только им самим. Обмен идеями и внимательное отношение к тому, что делают "соседи", не приносит музыкантам ничего, кроме пользы».
На вопрос, будут ли наши дети и внуки слушать джаз, Бертон ответил цитатой «Art forms don't die» и сделал вывод, что джаз никогда не умрет. Он только будет и дальше меняться, приспосабливаться к новым музыкальным условиям, как он приспособился к электронным инструментам и компьютерам.
И сейчас, по словам Бертона, есть много прекрасных молодых джазовых музыкантов. В частности, в США очень популярен русский пианист, известный под именем Эльдар. Также Бертон среди подающих большие надежды и обещающих стать подлинными звездами джазовой сцены назвал, в частности, трубача Дэйва Дагласа, выступающего с 90-х годов, и саксофониста Эрика Алекзандера.
Как рассказал Бертон корреспонденту «Фонтанки», джаз молодеет. Это касается не только слушателей, но и исполнителей. Сейчас с самого начала занятий музыканты гораздо талантливее и успешнее, чем это было в те времена, когда великий вибрафонист начинал музыкальную карьеру. Бертон самокритично заметил, что ему сейчас, будь он начинающим музыкантом, было бы трудно состязаться с ними.
Но после выступления мне начинает казаться, что великий музыкант немного лукавил...
Ленка Виноградова,
Фонтанка.ру
Великий пианист Чик Кориа и великий вибрафонист Гэри Бертон обрушили на публику всю мощь своего искусства. Это был не джаз, не классическая музыка, да и не музыка вовсе - это был, простите за пафос, единственный в тот момент способ существования. На пресс-конференции перед концертом Гэри Бертон говорил, что во время выступления их не волнует то, что творится вне сцены. Публику все то время, пока звучала музыка, ни погода, ни политика, ни собственные неурядицы или, наоборот, успехи не волновали тоже - по крайней мере, значительную ее часть.
Джаз - это музыка, требующая от слушателя основательной подготовки. Аллюзии на другие произведения, долгие импровизации, уводящие далеко от основной мелодии, но никогда не теряющие связи с ней, новые прочтения старых вещей - все это вполне обычные приемы для музыкантов этого стиля. Но все сложности восприятия на концерте Чика Кориа и Гэри Бертона затмевала воцарившаяся между слушателями, исполнителями и музыкой гармония. Ведь эти музыканты обладают особенным даром - дарить людям счастье и успокоение под видом мелодий.
Чик Кориа за роялем с четырех лет - и любит музыку. Это аксиома, которая после его выступления не нуждается в доказательствах. Только человек, который по-настоящему любит музыку и знает инструмент вдоль и поперек, сможет так играть. Таких рук, летающих над клавиатурой, рук великого джазового пианиста, Петербург не видел, возможно, с концерта Дэйва Брубека в середине девяностых. Рояль не только звучал - он жил, трепетал, рассказывал о чувствах, рисовал в воображении слушателей картины — по большей части умиротворяющие и кроткие — например, рощи цветущей мимозы или маленькие зеленые волны на берегу прохладного моря, - но иногда грозные — шторм на море, непогоду, сверкающие молнии...
Пианист не удовлетворился при этом обычным звукоизвлечением - в первом отделении, когда ему надо было сыграть фламенко, он использовал крышку рояля как перкуссию. А во втором, в порыве импровизации, начал играть непосредственно на струнах внутри инструмента, подыгрывая себе при этом свободной рукой на клавишах.
Но не стоит забывать, что в тот вечер на сцене было два великих музыканта - Гэри Бертон, несмотря на его заявления, что он находится под влиянием своего товарища, тоже был полноправным и зачастую лидирующим участником дуэта. Нежные, словно тающие в воздухе звуки вибрафона вплетались в плотный, весомый саунд рояля и образовывали восхитительное сочетание, контрастное и гармоничное одновременно. Некоторые критики, кстати, говорят, что когда Гэри Бертон играет один, он не так изощрен в импровизациях и играет более академическую музыку, и его влияние на Чика Кориа в том, что партия вибрафона «держит» всю композицию, несмотря на свою кружевную тонкость.
Кстати, давно терзающий автора этих строк вопрос, как можно играть, когда палочек четыре, а рук две, не заданный из стеснительности на пресс-конференции, был, разумеется, разрешен на концерте. Судя по тому, как это делает Гэри Бертон, это чрезвычайно легко... если регулярно тренироваться в течение сорока-пятидесяти лет.
После исполнения пьесы Телониуса Монка Гэри Бертон сказал публике, что они играют произведения величайших пианистов - и один из них сейчас на сцене. Слушатели не усомнились ни на минуту, поддержав это заявление шквалом аплодисментов. После этого Чик Кориа и Гэри Бертон сыграли ту пьесу, с которой, фактически, и началось их сотрудничество - The Crystal Silence. Причем настолько проникновенно и страстно, что, честное слово, некоторые в зале (включая корреспондента "Фонтанки") прослезились от шквала эмоций.
Специально для Петербурга мэтры исполнили три прелюдии Александра Николаевича Скрябина в джазовой обработке. Сумрачную мелодичность этих произведений подчеркнули невесомые звуки вибрафона. Для меломанов будет истинным наслаждением после концерта прослушать классическую версию этих пьес и сравнить с той, что предложили Кориа и Бертон. По словам Гэри Бертона, прелюдии они репетировали две недели перед концертом и в последний раз сделали это накануне выступления.
А под конец, во время бисирования, эти двое музыкальных хулиганов устроили почти что цирковую репризу. Чик Кориа, протерев полой рубахи пластины вибрафона, взял палочки (две, а не четыре, конечно) и исполнил на инструменте своего товарища простенькую импровизацию. С видом "Нет, чувак, я покажу тебе, как надо" Бертон взял оставшиеся палочки и сыграл - ну, покруче сыграл, ничего не скажешь. Все это время Чик Кориа делал за его спиной значительное лицо и всем своим видом говорил - "Смотрите, с каким великим человеком я играю!". После того, как пианист еще раз попробовал, а потом еще раз посмотрел, как это делает Бертон, они вместе выдали вариации на темы классических произведений в четыре руки на одном вибрафоне. Зал стонал и плакал от смеха и восторга.
При выходе на последние поклоны музыканты дали залу понять, что им самим понравилось выступать в Петербурге. Надеюсь, это было не только данью вежливости, ведь Чик Кориа говорил: "Всякое эмоциональное состояние (а музыка может выразить очень широкий спектр человеческих переживаний) зависит от того, насколько искренне общаются музыканты. Контакт с аудиторий тоже очень важен, порой весьма непросто его наладить. Если дух общения царит на концерте - музыка может глубоко повлиять и на слушателей, и на самих исполнителей".
Если после концерта Пако де Люсии на лицах зрителей были просветленные улыбки, то после выступления Чика Кориа и Гэри Бертона публика выходила малость ошарашенная свалившимся на их головы музыкальным богатством - той плотности звука, которую исполнители устроили в Михайловском театре вдвоем, некоторые коллективы не добиваются, даже если в их составе гораздо больше участников. Но, судя по всему, даже у тех, кто не совсем точно знал, на какой концерт он попал, выступление оставило сильные чувства и переживания.
Как рассказал на пресс-конференции перед концертом Гэри Бертон, сейчас джаз все больше и больше принимается аудиторией. Он перестал быть искусством для немногих любителей - из клубов эта музыка перебралась на самые известные сцены мира, и те классические исполнители и композиторы, которые раньше игнорировали это музыкальное направление, сейчас живо интересуются им. Джаз, по мнению Гэри Бертона, все ближе становится именно классической музыке - что было с поразительной силой продемонстрировано на концерте.
Чика Кориа эти вопросы не слишком занимают: «Я меньше всего думаю о категориях - классическая это музыка, джазовая или какая-то другая, я отталкиваюсь прежде всего от звучания». Но он, судя по его более ранним интервью, полагает, что джазовых музыкантов подстерегает опасность снобизма: «К сожалению, джазмены нередко ведут себя высокомерно и считают поп-музыку искусством второго сорта. Это вредит только им самим. Обмен идеями и внимательное отношение к тому, что делают "соседи", не приносит музыкантам ничего, кроме пользы».
На вопрос, будут ли наши дети и внуки слушать джаз, Бертон ответил цитатой «Art forms don't die» и сделал вывод, что джаз никогда не умрет. Он только будет и дальше меняться, приспосабливаться к новым музыкальным условиям, как он приспособился к электронным инструментам и компьютерам.
И сейчас, по словам Бертона, есть много прекрасных молодых джазовых музыкантов. В частности, в США очень популярен русский пианист, известный под именем Эльдар. Также Бертон среди подающих большие надежды и обещающих стать подлинными звездами джазовой сцены назвал, в частности, трубача Дэйва Дагласа, выступающего с 90-х годов, и саксофониста Эрика Алекзандера.
Как рассказал Бертон корреспонденту «Фонтанки», джаз молодеет. Это касается не только слушателей, но и исполнителей. Сейчас с самого начала занятий музыканты гораздо талантливее и успешнее, чем это было в те времена, когда великий вибрафонист начинал музыкальную карьеру. Бертон самокритично заметил, что ему сейчас, будь он начинающим музыкантом, было бы трудно состязаться с ними.
Но после выступления мне начинает казаться, что великий музыкант немного лукавил...
Ленка Виноградова,
Фонтанка.ру